По пути Венесуэлы: почему в мире вырос риск массовых гиперинфляций

Безудержный оптимизм, который царил на мировых финансовых рынках еще в феврале, постепенно сходит на нет. Вера в быстрое восстановление мировой экономики, благодаря успехам вакцинации и окончательному снятию всех ограничений, все больше омрачается признаками разгона инфляции. Об этом в новом выпуске программы \»Деньги на Свободе\» с экономическим публицистом Максимом Блантом.

Еще немного, и в обиход войдут понятия, с которыми россияне слишком близко познакомились в 90-е годы прошлого века. Дефицит и \»денежный навес\», которые привели к гиперинфляции. Кризис неплатежей, вызванный неподъемными долгами всех перед всеми. Финансовые пирамиды и пузыри, которые граждане надували, пытаясь защитить сбережения от стремительного обесценения денег. Риск того, что все это повторится уже в глобальных масштабах, растет с каждой неделей.

4 марта Банк России опубликовал обзор состояния российского рынка ценных бумаг по состоянию на начало этого года. За год доля розничных инвесторов в обороте торгов выросла с трети до почти половины. Число уникальных брокерских счетов перевалило за 10 миллионов – это 12 процентов экономически активного населения. Параллельно Московская биржа опубликовала данные, согласно которым только за февраль этого года брокерские счета открыли еще 888 тысяч российских граждан.

Директор Департамента исследований и прогнозирования Банка России Александр Морозов объясняет, чем вызван этот бум:

12 процентов экономически активного населения – это уже много. Влияние состояния фондового рынка на доходы населения резко выросло в прошлом году и продолжает расти. Интересно, что аналогичная картина наблюдается в большинстве развитых стран. И поэтому любая, даже незначительная коррекция может привести к более разрушительным последствиям, чем всего пару лет назад. Рынок стал в гораздо большей степени подвержен эмоциям. Размах колебаний маятника настроений, который движется между паникой и эйфорией, все больше.

Еще одна красноречивая цифра, появившаяся на прошлой неделе, относится уже к американскому рынку. По оценке Национальной ассоциации дилеров по ценным бумагам США, объем займов на покупку акций поставил исторический максимум и достиг 800 миллиардов долларов. И это делает ситуацию еще более хрупкой и уязвимой, а вероятность обвального падения рынка из-за волны вынужденных продаж – более высокой.

Пузыри уже начинают сдуваться, хотя процесс пока носит контролируемый характер. Достаточно взглянуть на акции компании Tesla. В конце января эти бумаги достигли исторического максимума и перевалили в цене за 900 долларов, а в минувшую пятницу цена уходила ниже 550 долларов. Это означает, что стоимость активов людей, вложивших деньги в компанию Илона Маска, снизилась за месяц с небольшим более чем на треть. Но даже с учетом падения ожидаемая годовая прибыль Tesla в 160 раз ниже стоимости компании. И это говорит о том, что потенциал падения далеко не исчерпан.

Агентства любят подсчитывать, насколько падение котировок уменьшило состояние Маска. Но гораздо важнее, что оно стоило инвесторам около 300 миллиардов долларов. И это только одна компания. По оценке Reuters, за февраль снижение акций пятерки крупнейших американских технологических компаний, Facebook, Amazon, Apple, Microsoft и Google, стоило инвесторам около полутриллиона долларов.

На фоне американских индексов российский рынок не выглядит перегретым. Индекс РТС, который считается в долларах, не дотягивает даже до тех уровней, которых ему удалось достичь в конце 2019 – начале 2020 года, хотя цены на нефть практически все кризисное падение компенсировали. Но это не означает, что российские акции не будут падать в цене. Санкционные риски на прошлой неделе только усилились, после того как агентство Bloomberg со ссылкой на информированные источники опубликовало информацию, что США и Великобритания рассматривают возможность введения дополнительных санкций против России за применение химического оружия. Причем речь уже о гораздо более серьезных мерах, чем те, о которых было объявлено на прошлой неделе. Среди возможных вариантов – ограничения в отношении крупных российских бизнесменов из так называемого \»списка олигархов\» и меры против российского суверенного долга.

Если честно, я не думаю, что дело дойдет до санкций в отношении российского госдолга. Просто потому, что мера эта в наибольшей степени ударит по американским и европейским инвесторам и всему мировому рынку государственных облигаций. А этот рынок в последние недели и так постоянно балансирует на грани из-за растущих инфляционных ожиданий. Времена экстремально низких процентов, под которые государствам удавалось занимать деньги, уходят в прошлое из-за опасений роста потребительских цен. В условиях инфляции инвестиции в госбумаги при нынешнем уровне доходности становятся убыточными и теряют хоть какой-то экономический смысл.

А предпосылок для инфляции хоть отбавляй. По оценке того же агентства Bloomberg, за год пандемии сбережения, которые хранят на банковских счетах жители 8 крупнейших развитых стран мира, выросли почти на 3 триллиона долларов. К ним скоро прибавится еще триллион от Федерального казначейства США: американский Сенат недавно одобрил план Джо Байдена на 1,9 триллиона долларов. Так что \»денежный навес\» выглядит довольно внушительно. Эти деньги еще могут пойти на фондовый рынок и некоторое время поддерживать в надутом состоянии финансовые пузыри. Но начинающийся рост цен может перенаправить эти деньги на потребление, и тогда начнет раскручиваться инфляционный маховик. Этому способствует возникший за время пандемии дефицит, связанный с сокращением производства и разрушением логистических связей.

К чему все это может привести? Пример наихудшего варианта развития событий перед глазами. Это Венесуэла, которую несколько лет нередко сравнивали с Россией по целому ряду экономических показателей. С 8 марта в Венесуэле вводятся в обращение новые банкноты номиналом 200 тысяч, 500 тысяч и миллион суверенных боливаров. Стоит напомнить, что суверенные боливары появились в августе 2018 года и обменивались на простые боливары по курсу 100 000 к 1. Сейчас за миллион суверенных боливаров дают чуть больше 50 американских центов. Насколько за последние три года упала покупательная способность венесуэльской валюты, оценить несложно.

Я не очень понимаю, откуда в остальном мире взялась уверенность в том, что деньги можно печатать до бесконечности, не рискуя повторить печальный опыт боливарианской республики. Как по мне, так риск с каждым новым пакетом стимулов и каждой коррекцией на рынке акций только увеличивается. При этом Россия, какую бы консервативную политику ни проводили Минфин и Центробанк, в стороне тоже не останется. И тот факт, что темпы роста цен у нас выше, чем в развитых странах, это лишний раз подтверждает.

Добавить комментарий